Название: Шесть дней (Six Days).
Автор: des_butterfly
Ссылка на оригинал: click
Переводчик: Grethen.
Бета переводчика: Eishi.
Пейринг: основной - Какаши/Саске.
Рейтинг: hard R.
Жанр: angst.
Примечание: AU по отношению ко второму сезону
Предупреждение: смерть персонажей.
Summary: Саске поймали и приговорили к смертной казни.
Отказ: на героев не претендую, выгоды не извлекаю, мой – только перевод.
Разрешение на перевод: запрос отправлен.
Переведено на naruto-fest для Fumus, по заявке:
читать заявкуХочу: авторский фик.
Рейтинг - любой.
Жанр: психологическая драма (любимое!), можно романс (но не флаффный, ближе к бытовухе), ангст (но только, бога ради, не надо, чтобы главного героя при этом имел каждый встречный в особо извращенной форме), возможно, детектив.
Наруто/Саске (или Саске/Наруто, главное, не надо шаблонных уке и семе), Наруто/Саске/Сакура, Мадара/Саске, Какаши/Саске (можно перевод), саннины.
Пожалуйста, не надо: стеба, мпрега, флаффа, потока сознания, OOC (разве что с хорошим обоснуем), АУ в другой вселенной (АУ во вселенной Наруто приветствуется), зоофилии и некрофилии (в предложенных вариантах этим радостям жизни вроде неоткуда взяться, но все же)
Я не люблю СасуНару. Я согласна на Саске-сэме, только если эмоционально он остается уке. И читать и писать его могу только так. Увы, это перекос психики.
Six Days---
Его казнь состоится через шесть дней, пятнадцать часов и двадцать одну минуту. Точность, с которой ему об этом сообщают, забавляет Саске. К чему она? Будто ему есть чего ждать, будто он станет считать минуты. У него забрали даже одежду, заменив ее на тонкий больничный халат.
Та одежда ему не нужна. В любом случае, затвердевшая от впитавшейся в нее и засохшей крови, она не может быть удобной. Саске кланяется, насколько позволяют цепи вокруг запястий, и улыбается.
- Спасибо за сообщение, АНБУ, - тихо отвечает он. От долгого молчания его голос звучит сипло.
Склонившийся над ним человек не реагирует. Саске может только догадываться, что выражает лицо, скрытое звериной маской цвета слоновой кости. Вряд ли это кто-то ему знакомый. Саске не много знает о пятой Хокаге, но и того, что он слышал, достаточно, чтобы предположить – она не будет столь жестокой, чтобы посылать его знакомых объявить ему дату казни.
АНБУ уходит, и Саске остается один на койке, руки спокойно висят в кандалах. Он прикован к стене цепями, чтобы не мог добраться окон, с решетками, пропитанными чакрой.
Цепи не нужны, - думает Саске, - он все равно никуда не сбежит. Ему некуда бежать.
Шесть дней, пятнадцать часов и двадцать одна минута. Он подносит руку ко рту и впивается в кожу зубами, достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Облизав рану, он бросает на нее удовлетворенный взгляд.
- Один.
---
Ночью Саске представляет себе, что убивает Итачи. Его мысли — не те детские мечты, которыми он жил с тех пор, как увидел на полу тела отца и матери, погибших от меча брата. Эти картины – больше не мечты. Это воспоминания.
Саске вспоминает их недолгую встречу. Все заняло считанные секунды. Удивленный и разочарованный взгляд брата, когда Саске вызвал огромную змею, и та оставила ядовитый укус прежде, чем Итачи одним движением снес ей голову. Кровь и яд, текущие из ранок на шее. Он вспоминает, как безуспешно использовал все самые мощные дзюцу Орочимару. Змеиный саннин шептал в его голове, умоляя выпустить его и дать сразиться с Итачи. Только вот Саске отказался – это была его битва, с самого начала только его. И он бился с ними обоими, сжимая лезвие из чакры, снова и снова нанося удары. Итачи со вздохом перехватил его руку и подтянул ближе к себе, вглядываясь ему в лицо.
- Глупый братишка, - сказал он. Его зрачки меняли форму, образуя Мангёке Шаринган. – Если хочешь победить меня, ты должен сделать это сам.
И лезвие в руках Саске изогнулось и обернулось против него самого, прошив грудь.
У Саске пошла горлом кровь, и он упал вперед, уткнувшись носом прямо в плащ Итачи. Орочимару в его голове в панике выл и пытался найти выход из сковывающего его тела.
- Все так же боишься смерти, Орочимару? – спросил Итачи. Лезвие повернулось, и вздох Саске заглушил вопль того, с кем он делил тело. Непослушные руки сами по себе стали складывать незнакомые печати, потом раздался резкий крик, и с обжигающей болью дух Орочимару отлетел из умирающего тела. Саске била дрожь, он упал на землю, прижимая руки к груди.
Итачи тоже задрожал и замер. Несколько секунд он стоял неподвижно, а затем узор шарингана начал бледнеть и совсем исчез, сменившись безжизненными змеиными ромбами. Саске удивленно распахнул глаза, когда пальцы, еще недавно прижатые к ране на груди, нащупали нетронутую кожу.
Тихий смех вернул внимание Саске к брату. Его лицо скривилось в отвратительной улыбке. Саске никогда не мог представить это выражения на лице Итачи. Тот вытянул еще дрожащие руки по направлению к Саске и ликующе просипел:
- Мы смогли, Саске-кун. Вдвоем у нас получилось.
Человек, который больше не был братом Саске, расхохотался. Он продолжал смеяться даже когда оставленный без внимания клинок прошел сквозь его живот. Когда Саске утянул его в призрачный мир цукиеми и начал медленно и мучительно убивать, улыбка поблекла. Смерть Орочимару принесла ему не облегчение, но разочарование, и такое сильное что на глаза, только что познавшие новую технику, просились слезами.
- Он был мой, только мой, - прошептал он исчезающему телу Орочимару, не обращая внимания на то, как по-детски это звучит.
- Мой.
Он просыпается с этим словом на губах. В горле скребет пыль и на языке неприятный привкус. Саске поворачивается на бок, при этом сковывающие его цепи издают глухой звон. Укус на плече ярко выделяется на бледной коже.
- Два, - шепчет он.
---
На третий день дверь камеры резко распахивается, и перед ним возникает АНБУ. Сначала Саске кажется, что это тот же, кто зачитывал ему приговор в первый день, но потом он замечает привычную расслабленную поступь и клок седых волос над белой маской волка.
Его губы изгибаются в улыбке.
- Какаши.
Его бывший учитель со вздохом стягивает маску, открывая более привычную вторую, скрывающую нос и нижнюю часть лица. Пригладив волосы рукой в перчатке, он заходит в камеру и закрывает за собой дверь.
- Ты так и не научился называть меня «сэнсэй», - бормочет он. – Полагаю, я оказался не лучшим учителем.
Он прикладывает руку к животу, как будто тот болит. Саске пододвигается, освобождая место, на которое Какаши может при желании сесть.
Какаши остается стоять.
- Не говорите так. Вы многому меня научили.
- Но Орочимару научил еще большему?
Саске не реагирует, но обыденный тон вопроса заставляет его насторожиться.
- Зачем вы пришли?
В его присутствии Саске все еще чувствует себя маленьким и неловким. Странно, учитывая то, через что ему пришлось пройти.
Джонин прислоняется к стене. Кажется, что ему не хватает привычной книжки с порнографией, в которую можно уткнуться, пряча лицо.
- Разве я не могу навестить бывшего ученика перед тем, как он умрет?
Саске опускает взгляд себе на руки и пересчитывает метки.
- Осталось три дня, - едва слышно говорит он, а потом добавляет, громче: - Я бы скорее ожидал увидеть Наруто и Сакуру.
- Им нельзя тебя навещать.
У Саске вырывается резкий смех, и он откидывает голову. Цепи натягиваются, причиняя ему боль.
- Как будто Наруто могут остановить запреты, если ему чего-нибудь захочется. Им ничего не сказали, верно? – от этого открытия у него неприятно тянет в груди.- Они просто не знают, что я здесь.
Упрек повисает в воздухе.
Какаши отлипает от стены и распахивает дверь камеры.
- Я вернусь, - бросает он через плечо. Дверь с грохотом захлопывается, и лязганье замков гулко разносится по камере.
Саске подтягивает колени к подбородку, обхватывает ноги и прижимается щекой к грязной ткани.
«Я все еще не могу справиться с его разочарованием, даже после стольких лет», - думает он. Вытирает ладонь и смотрит удрученно. - «Удивительно».
---
Верный слову, Какаши возвращается на следующий день. На этот раз у него с собой небольшой зеленый ящик. Саске с интересом наблюдает, как его бывший учитель достает оттуда шприц и пузырек.
- Собираетесь меня допрашивать? - спрашивает Саске, его брови удивленно взметаются вверх. - Это уже делали перед тем, как бросить меня сюда. У Хокаге должен быть отчет…
- Я бы хотел задать несколько своих вопросов.
Перетянув предплечье Саске полоской ткани, Какаши останавливается, разглядывая кровоподтеки и следы зубов, а потом ищет вену. Его прикосновения оказываются неожиданно нежными, и Саске неосознанно вздрагивает. Он не смотрит, как игла входит в руку.
- Лучшее из набора Ибики, - уверяет его Какаши. – Будет слабость и немного закружится голова, как будто выпил лишнего, но никакой боли или тошноты, не то, что при допросе.
Кровь начинает бежать по венам быстрее, и Саске чувствует, как она приливает к шее и щекам. Очертания предметов перед глазами слегка расплываются. Он замечает, что от Какаши пахнет травой и мокрой собачьей шестью. И за всем этим остается почти выветрившийся запах крови. Саске морщит нос.
- Могли бы просто спросить, - говорит он и горбится, располагаясь чуть удобнее. Пересаживаясь, он задевает коленями руку Какаши, и от этого прикосновения по его телу будто проходит разряд.
- Я и спрошу, - с сияющей улыбкой отвечает Какаши, и это значит «я не верю, что ты скажешь мне правду». Наклонив голову, он добавляет, заметив, как изменилось дыхание Саске. – Возможно, будет эффект, как от афродизиака. Постарайся не обращать внимания.
Смех Саске больше напоминает кашель.
- Конечно.
- Начнем с простого. Твое имя?
- Учиха Саске.
- Сколько тебе лет?
- Девятнадцать.
Какаши берет его лицо в руки, и Саске пытается контролировать дыхание – по крайней мере, на то время, что Какаши разглядывает его зрачки. Ему удается даже не тереться щекой о руку.
- Кажется, начало действовать, - замечает Какаши и опускает руки на колени.
- Попробуем серьезнее. С кем ты в первый раз поцеловался?
- С Наруто, - без паузы отвечает Саске и тут же хмурится. - Это допрос или игра в «правда или вызов»?
- Может быть и тем, и другим. Почему ты ушел из Конохи?
- Оставшись, я не смог бы достичь своей цели.
- Какой цели?
- Убить Итачи. Какаши, вы все это знаете, - не выдерживает Саске. Его выводят из себя вопросы, и то, что Какаши не смотрит на него, сосредоточив все внимание на засохшей на перчатках грязи.
- И у тебя получилось?
- Что «получилось»?
- Убить Итачи.
У Саске начинает ныть челюсть.
- Да… Не совсем. Орочимару уже получил мое тело, когда мы нашли Итачи. Итачи ранил меня, и Орочимару попытался перейти из моего тела в его… Думаю, Итачи сам позволил ему это сделать. А потом я убил Орочимару и то, что осталось от Итачи.
- Орочимару покинул твое тело, потому что ты умирал? – спрашивает Какаши. Он наконец поднимает голову и смотрит прямо на Саске, прищурив видимый глаз.
- Да.
- Почему же ты еще жив?
По лицу Саске проскальзывает разочарование, и он горько улыбается.
- Я не стою даже того, чтобы меня убили, - отвечает он. Его слова повисают в воздухе. В камере душно и пахнет плесенью.
Какаши смотрит на него и некоторое время ничего не говорит. Потом он обхватывает руку Саске, заставляя кандалы издать негромкий звон. От ощущения шершавой поверхности перчаток на своей коже у Саске кружится голова, и волоски на руках поднимаются, как будто ему холодно. Какаши проводит большим пальцем по следам укусов, и Саске шумно втягивает носом воздух.
- Что это? - негромко спрашивает Какаши.
- Напоминания, - хрипло говорит Саске. У него пересыхает в горле. Он пытается стряхнуть руку Какаши, но тот снова перехватывает его запястье.
- Напоминания о чем?
- О том, что я потерял. Довольны?
Какаши поводит пальцами по его дрожащей руке, гладит снова и… отпускает ее, осторожно возвращая Саске на колени.
- Нет, - отвечает он тихо и печально. Или это жалость? В Саске закипает давний детский гнев. Ему не нужна жалость! Ничья, ни от кого, тем более не от Какаши.
- Если это все, - щерится он, проклиная себя за столь явную демонстрацию чувств; как привязанный к стволу дерева подросток, огрызающийся на недовольного им наставника, - почему бы вам просто не оставить меня спокойно умирать?
Какаши приподнимается, распрямляет ноги, стряхивает пыль с колен – и вот он уже стоит, смотря на него сверху вниз.
- Если ты этого хочешь…
Саске смотрит, как Какаши уходит. Когда он приближается к двери, его поджарая фигура принимает привычную расслабленную позу, зеленый ящик прижат к боку, белая маска АНБУ болтается на плече. Он поднимает руку к замку, и Саске в отчаянии выкрикивает:
- Я хочу не этого!
Какаши останавливается, но не оборачивается. Видно, как напряжена его спина.
- Тогда чего же ты хочешь, Саске-кун? - спрашивает он одновременно с угрозой и почти нежно.
Тело Саске моментально отзывается на этот тон, и он ненавидит себя за это.
- Поцелуйте меня, - слова выскакивают прежде, чем Саске соображает, что говорит. Лицо горит, и ему хочется спрятать его в ладонях, но он держит голову прямо и твердо встречает взгляд обернувшегося наконец Какаши.
Какаши подносит руку к лицу и цепляет пальцами край маски. Саске в ожидании замирает - неужели он все-таки увидит… Какаши опускает маску. Под ней оказывается ровный нос, вполне обычно выглядящий рот, нормальные, немного бледные губы. Симпатичное, вполне обычное лицо.
«Похоже, у него все-таки нет заячьей губы», - проносится мысль в голове Саске. Какаши подходит к нему, наклоняется, и их губы соприкасаются в невинном поцелуе.
Саске мгновенно вцепляется в жилет Какаши и тянет его на себя. Жадно раскрывая рот, он подставляет его полураскрытым губам Какаши, требуя продолжения. Поцелуй становится глубже, он полон желания и отчаяния. Какаши двигает языком у него во рту, и Саске начинает стонать, беспорядочно хватаясь руками за жилет Какаши. Какаши перехватывает одной рукой цепи, ведущие к кандалам на запястьях Саске, и дергает за них, а второй проводит Саске по спине, и тот выгибается, как кот. Когда Какаши скользит губами по его шее, Саске негромко всхлипывает. Кандалы врезаются ему в кожу, но эта боль почти ничего не значит рядом с огнем, разгорающимся у него в паху.
- Пожалуйста, - умоляет он, подаваясь бедрами вперед, хочет, чтобы Какаши прижался к нему, хочет контакта.
Какаши обводит пальцами контуры отметин на предплечье Саске, а потом просовывает руку под его больничный халат. Ощущение шершавой поверхности перчаток на голой коже заставляет Саске вскрикнуть. Он утыкается в грудь Какаши, стараясь развести бедра как можно шире. Какаши водит рукой по его члену, и Саске бормочет что-то – может, его имя, а может, «не останавливайся» или «о, боже». И пока Какаши не останавливается, пока его губы оказываются у Саске на виске, на шее, в волосах, ему не важно, какие именно слова вырываются у него с каждым уверенным, правильным, фантастическим движением руки Какаши.
Все заканчивается быстро, слишком быстро. Саске с неровным вздохом кончает в руку Какаши, его бьет дрожь, перед глазами плывет.
Кажется, он на некоторое время отключается, потому что следующее, что он видит – Какаши усаживает его на край кровати, покрытая спермой перчатка скручена в жгут и лежит на дне зеленого ящика. Его маска снова закрывает нос и подбородок.
Саске вздыхает и запахивает халат. Ноги еще влажные, и он невольно кривится. Какаши гладит его волосы рукой без перчатки, но Саске стряхивает ее.
- Я не ребенок, - шипит он.
Какаши секунду перебирает пальцами воздух, а потом на его лице появляется обычная ненастоящая улыбка, с которой он всегда приносил свои абсурдные извинения за опоздания.
- Да, - с сожалением соглашается он, - Думаю, ты прав.
Когда Какаши уходит, Саске осматривает свои руки. Следов нет, и он не знает, радоваться этому или чувствовать себя разочарованным.
---
Когда дверь в камеру снова открывается, Саске невольно наклоняется вперед, с мольбой поднимая руки. За дверью оказывается человек с полным еды подносом в руках, и Саске узнает в нем Какаши. Руки Саске безвольно падают вдоль тела.
- Какаши, - хрипло говорит он, - Не ожидал, что вы снова придете.
Мужчина вопросительно приподнимает бровь, а затем ставит поднос перед Саске.
- Почему бы и нет?
Саске пожимает плечами и смотрит на поднос. На нем стоит тарелка, на которой с изяществом выложены шесть шариков онигири и четыре ломтика помидоров.
- Что это?
- Ты же любишь их?
Какаши присаживается напротив Саске и расслабленно вытягивает длинные ноги. Он опирается рукой о землю, и Саске думает: интересно, те ли это перчатки, в которых… От этой мысли кровь приливает к его щекам, и Саске трясет головой.
- Не имею ничего против, - отвечает он и меняет тему: - Какое сегодня число? Охрана не говорит со мной, и… я сбился со счета.
- Завтра, - отвечает Какаши. - Она будет завтра. У тебя еще есть один день.
- О…
В его возгласе слышится облегчение, и Саске раздраженно сжимает зубы. Проклятье, он был готов к смерти! Был, пока не появился Какаши со своими дурацкими руками и поцелуями. До этого Саске считал, что получил все, что хотел. Сейчас же он тянет минуты и ест насколько может медленно, чтобы отсрочить момент, когда Какаши заберет пустой поднос и оставит его дожидаться своей участи. Почему он так жалок?
Саске смотрит на еду испепеляющим взглядом, будто она в чем-то перед ним провинилась. Просто из чувства противоречия он торопливо запихивает в рот следующий онигири и давится рисом. Ему приходится остановиться и прокашляться, прежде чем он может жевать дальше. Какаши с интересом наблюдает за этими метаморфозами, за тем, как тарелка опустошается, и еда исчезает во рту Саске кусочек за кусочком.
- В АНБУ говорят, что ты моришь себя голодом, - замечает он. - Приятно видеть, что они ошиблись.
- Если я не ем помои, которые мне дают, это не значит, что я не буду есть ничего вообще, - отвечает Саске, прожевав. - Их не должно волновать, ем я или нет – все равно меня завтра казнят.
- Хм, - Какаши задумчиво трет подбородок. - Думаю, ты прав. Хотя слухи о том, что заключенных морят голодом, создали бы Конохе плохой образ.
Саске только фыркает. Он отправляет в рот последний кусок помидора и долго смакует его на языке. На него смотрит пустая тарелка, только пара зерен риса осталась на ее поверхности. Саске не поддается искушению собрать их пальцами и отправить в рот вслед за остальными. Какая разница? Все равно завтра он умрет.
- Вы придете? - спрашивает он, вытирая рот рукой. - На казнь.
Какаши качает головой.
- У меня миссия.
Значит, никто из бывшей команды Семь не увидит его смерти. Саске немного разочарован. Конечно, он не хотел бы заставлять Сакуру приходить на казнь. Да и появись на ней Наруто, он бы наверняка наделал глупостей, не сдержав заключенного в нем демона. Но он думал, что Какаши придет.
У него в голове звучит наполненный слезами голос Сакуры.
Никому не хочется быть одному, да, Саске?
Вздохнув, Саске подталкивает поднос в сторону Какаши. Тот берет его и отодвигает с негромким стуком.
Саске зарывается пальцами ног в пыль на полу камеры.
- Значит… прощайте?
- Угу.
- У меня есть последнее желание?
- Такое же, как первое?
Саске вглядывается в лицо Какаши, но тот совершенно спокоен. Саске встает на колени и повторяет, облизнув губы:
- Поцелуйте меня снова.
Он тянется вперед, насколько позволят цепи, но этого не хватает: он останавливается в паре шагов от согнутых ног Какаши. Саске изгибается, с мольбой вытягивает вперед руку.
Какаши неподвижно наблюдает за ним, не делая никаких движений. С любопытством склонив голову к плечу, он замечает:
- От Орочимару перенял?
Вопрос сочится сарказмом, и Саске передергивает от презрения в тоне. Но жжение под халатом не пропадает.
- Пожалуйста, - шепчет он, и отвечая на его просьбу, Какаши поднимается и заключает Саске в объятья. Он сажает его себе на колени и крепко прижимает к себе. От неожиданного тепла тела рядом Саске вздрагивает, а потом вцепляется в жилет Какаши и тянет руку к его маске. Одним движением спустив ее на шею, он стремится снова к этим полным, таким обыкновенным губам.
Их губы встречаются и соединяются в неторопливые, чувственные поцелуи, от которых Саске пробирает дрожь. Он вжимается в грудь Какаши и всхлипывает.
- В тот день, на дереве, - бархатным голосом говорит Какаши, и тянет Саске за волосы - если бы я ответил по-другому…
Саске изгибается, и когда Какаши накидывается на его шею, губами и зубами заявляя свои права, может только невнятно стонать.
Какаши перемещает руку со спины Саске ниже и сжимает ее. Они будто впечатаны друг в друга. Какаши подносит губы к уху Саске, и его теплого дыхания достаточно, чтобы Саске снова застонал.
- Если бы я ответил по-другому, - продолжает Какаши, прерывисто дыша. Они трутся друг о друга все неистовее, Саске с силой впивается ногтями в его плечо. - Ты бы мог остаться?
Какаши отпускает его волосы и притягивает его к себе и второй рукой. Их движения становятся яростными, и Саске оставляет попытки следовать ритму, опускает голову на плечо Какаши, и позволяет ему управлять собой.
- Что бы ты мог сказать… другое? – выдыхает он в шею Какаши и раздвигает ноги шире.
Какаши не отвечает и делает несколько движений бедрами, от которых у Саске вырывается стон. Он прикусывает плечо Какаши и замирает, накрытый волной оргазма, а потом обмякает в его руках. Он чувствует на лбу прикосновение влажных губ. Какаши поднимается и бережно, как ребенка, перекладывает Саске на кровать, накрывая тюремной простыней.
Саске с недовольным рыком обхватывает шею Какаши и пытается усадить того на кровать рядом с собой.
- Разве ты не хочешь меня трахнуть?
Какаши осторожно освобождается от рук Саске и встает. Его улыбка кажется Саске натянутой и немного грустной. Какаши надевает маску обратно, и его губы скрываются за темной тканью.
- Я не должен этого делать, Саске, - говорит он. - Я уже перешел границу дозволенного и намного.
Саске, нахмурившись, поворачивается на бок и отбрасывает простыню в сторону.
- Это все ерунда, - не сдается он. - Какаши, у меня нет будущего. Последствий не будет.
- Может быть, у тебя и нет…- замечает Какаши, и Саске напрягается. Кажется, он думал только о себе. Если ему нечего терять, то у Какаши впереди жизнь. Ему надо довольствоваться тем, что есть, думает Саске. Он ведь не ждал от Какаши… Чего конкретно? Ответных чувств?
- Какаши…
- Ммм?
Джонин уже у двери, и вопрос Саске застает его руку на щеколде. Он разворачивается движением, которое в своей неуклюжести остается грациозным – как первые попытки лебедя взлететь.
Саске сглатывает.
- Я тебе нравлюсь?
Ему хочется тотчас же взять обратно этот детский вопрос. Какаши глухо смеется, и у Саске внутри все нервно сжимается.
- Ну… Я не имею ничего против тебя.
Он уходит, и Саске провожает взглядом его спину. Замки лязгают, и удаляющиеся шаги затихают вдалеке. Саске проводит по правому плечу и обнаруживает у основания шеи, недалеко от места, где когда-то была проклятая печать, след укуса.
- Пять, - шепчет он и улыбается.
---
- Саске! Эй, Саске! Проснись же!
Саске открывает глаза. В темноте мелькают смутно различимые фигуры. У Саске уходит целых три секунды, чтобы понять – его дергает за руку Наруто.
- Ну! – Наруто трясет его запястья, в том месте, где их сковывают кандалы. – Саске, соберись же! У нас мало времени, - он оглядывается, и Саске смотрит в ту же сторону. Там, за дверью, - неясные очертания еще одной фигуры.
- Сакура?
- Наруто, быстрее!
- Не кричи на меня, это все Саске! Ты уверена, что его не накачали чем-нибудь?
Сакура моментально оказывается рядом, прижимает пальцы к артерии на шее Саске и проверяет его зрачки.
- Какаши говорил, что ему ничего не будут давать вплоть до самой казни, - отвечает она быстро. – С ним все должно быть нормально.
Саске отбрасывает ее руку и с изумлением смотрит, как она спокойно тянется к сковывающим его цепям и разрывает их, как будто они сделаны из бумаги. Он трет влажную кожу там, где раньше были кандалы, и подбирает ноги под себя.
- Что вы здесь делаете? – спрашивает он, стараясь выглядеть спокойным.
Фыркнув, Наруто кидает ему штаны и отвечает:
- Вытаскиваем тебя отсюда, на что это еще похоже?
- Вы не можете!
- Почему это? – Сакура держит его руку крепче, чем любой наручник. Она слегка дрожит, но в глазах нет слез.
- Мы тренировались и мечтали вернуть тебя не для того, чтобы ты умер в камере!
- Вы понимаете, что предаете Коноху?- сквозь зубы выдавливает Саске. Он вырывается из руки Сакуры и отступает на шаг назад. – Чтобы помочь тому, кто вам даже не друг…
- Не будь тупицей, - прерывает его Наруто и складывает руки на груди. Саске поднимает голову, и взгляд Наруто на секунду выбивает его из колеи. – Какие бы глупости ты не делал, ты всегда был и будешь нашим другом.
«Забавно, неудачник стал выше меня. Так странно»
На мгновенье его губы изгибаются в улыбке, но Саске тут же снова хмурится.
- Вы даже не понимаете, как это опасно. Такой, каким я стал сейчас… Меня не просто так приговорили к смерти.
- Какаши-сэнсэй рассказал нам, - отвечает Сакура и подходит ближе. Она стоит, уперев руки в бока. – Ты признался совету, что Орочимару завладел твоим телом.
- Так и было.
- Но не сейчас, - вставляет Наруто.
Саске бросает на него обжигающий взгляд.
- Сейчас нет, но часть его навсегда останется во мне, также как и часть меня ушла вместе с ним. Я опасен и для вас, и для Конохи.
- Саске, кончай нести этот бред! Натягивай штаны, черт тебя дери, и пойдем отсюда! Я тебе мозги вышибу, но здесь умереть не дам!
Саске смотрит на них, и в его горле сжимается комок.
- Нет.
- Саске, слушай, мне без разницы, почему ты решил изображать из себя жертву. Только либо ты сейчас по-хорошему уходишь вместе с нами, либо мы остаемся тут и устраиваем огромную, шумную заварушку с АНБУ. Ведь когда гендзюцу Сакуры-тян развеется, охранники поймут, что происходит.
- Осталось шесть минут, - предупреждает Сакура, и в ее глазах появляется мольба. – Саске, если ты упустишь этот шанс, Какаши-сэнсэй будет вне себя.
Саске резко поворачивает голову и щурит глаза:
- Что ты хочешь сказать?
- А как ты думаешь, кто сейчас лежит в соседней камере, изображая тебя? Для гендзюцу нужен реальный человек, а не просто клон, - влезает Наруто. - К тому же должен быть запах, чтобы сбить с толку ниндзя-псов.
- Запах? – переспрашивает Саске.
- Ну да, Какаши ведь взял у тебя что-то из одежды?
У Саске отвисает челюсть, но прежде чем он находит слова, вмешивается Сакура.
- Ребята, поговорим потом. Осталось всего пять минут прежде чем гендзюцу развеется. И когда это случится, я бы хотела быть за пределами здания. Саске-кун, ты идешь или нет?
Саске сжимает в руке ткань штанов, а потом, решившись, натягивает их на себя. Ноги болтаются свободно внутри штанин, и ему приходится придерживать штаны за пояс, чтобы они не сползали – настолько он похудел за прошедшую неделю.
«Надеюсь, никто не станет приглядываться».
Сакура накидывает ему на плечи куртку Наруто и ведет их к выходу. Охрана в коридоре не обращает на них никакого внимания. Наруто тащит его вперед, и через окошко соседней камеры Саске только мельком замечает всклоченные седые волосы.
Они покидают помещение и вдыхают свежий ночной воздух.
Когда они пробираются лесами до границы Конохи, Наруто и Сакура поддерживают его с обеих сторон. Сакура держит его за руку, Наруто обнимает за талию, подставляя плечо для опоры. В небе над ними только узенький серпик луны, и Саске чувствует облегчение от окружающей его темноты. Она скрывает надежду, которой освещено его лицо.
----
Через пять месяцев они переехали в небольшой дом на границе Суны, где Казекаге мог закрыть глаза на скрывающихся беглецов – при условии, что эти беглецы были друзьями Наруто.
Саске не ждет появления Какаши, но не удивляется, когда видит его на пороге. Какаши выглядит, как будто шагал три дня без отдыха. Саске молча пропускает его в дом.
Осушив несколько стаканов воды, Какаши располагается на диване и начинает разговор.
- Вижу, Наруто и Сакура неплохо о тебе заботятся, - протяжно говорит он, махнув рукой в сторону живота Саске.
- Вас пытали? – спрашивает Саске, не обращая внимания на слова Какаши. Тот закутан с ног до головы, и если он и ранен, этого нельзя разглядеть.
- Оставили под домашним арестом, - отвечает Какаши. – Я расценил это как приличный отдых.
Саске хочется спросить, почему Какаши вызволил его, но не может выдавить из себя этот вопрос. После нескольких неудачных попыток, он наконец задает его.
Какаши некоторое время молчит и задумчиво чешет подбородок.
- Иногда люди ошибаются, - говорит он, пожимая плечами. – но те, кто избегает последствий, просто решив умереть… так поступают трусы.
Его слова проникают Саске прямо в сердце и ранят, подобно острому мечу. Саске сжимает зубы и смотрит в пол. Ему хочется, чтобы это разговор оборвался – например, чтобы Наруто и Сакура вернулись из похода за едой пораньше, или что-то еще помешало продолжать дальше.
Он не ожидает, что Какаши возьмет его за руку. Саске поднимает глаза. Какаши разглядывает его ладонь, мозоли на пальцах, царапины, оставшиеся от кандалов и с нежно гладит пальцем каждую отметину. Саске не может скрыть своей реакции, сдержать резкий вдох.
- Кроме того, - продолжает Какаши мягче, - есть люди. которым ты небезразличен, и я говорил тебе об этом раньше. Захочешь ли ты оставить их во второй раз. А, Саске?
Саске позволяет притянуть себя ближе, встает между расставленных коленей Какаши и наклоняется – только чтобы достать губами до рта Какаши, закрытого маской. на этот раз Какаши сам спускает ткань на шею и прижимается к его губам. Поцелуй выходит воздушным, едва ощутимым.
В уголке губ Какаши – темный кровоподтек. Саске с любопытством проводит по нему пальцами.
- Ты солгал про домашний арест.
Какаши дарит ему кривую улыбку, и у Саске колет сердце.
- Разве это так важно? – говорит Какаши, и скользит рукой по спине Саске, спускаясь вниз. – Ты никогда не отвечал на мои вопросы.
Саске чувствует бедром тепло ног Какаши. Он придвигается ближе, забирается руками в карманы жилета Какаши и роняет их обоих на диван.
- Да, - говорит он мягко и кладет голову на грудь Какаши. – Думаю, ты прав.
Какаши отмечает поцелуями его кожу, нежно прикусывает шею, и Саске бросает считать эти следы.
Конец.
Автор: des_butterfly
Ссылка на оригинал: click
Переводчик: Grethen.
Бета переводчика: Eishi.
Пейринг: основной - Какаши/Саске.
Рейтинг: hard R.
Жанр: angst.
Примечание: AU по отношению ко второму сезону
Предупреждение: смерть персонажей.
Summary: Саске поймали и приговорили к смертной казни.
Отказ: на героев не претендую, выгоды не извлекаю, мой – только перевод.
Разрешение на перевод: запрос отправлен.
Переведено на naruto-fest для Fumus, по заявке:
читать заявкуХочу: авторский фик.
Рейтинг - любой.
Жанр: психологическая драма (любимое!), можно романс (но не флаффный, ближе к бытовухе), ангст (но только, бога ради, не надо, чтобы главного героя при этом имел каждый встречный в особо извращенной форме), возможно, детектив.
Наруто/Саске (или Саске/Наруто, главное, не надо шаблонных уке и семе), Наруто/Саске/Сакура, Мадара/Саске, Какаши/Саске (можно перевод), саннины.
Пожалуйста, не надо: стеба, мпрега, флаффа, потока сознания, OOC (разве что с хорошим обоснуем), АУ в другой вселенной (АУ во вселенной Наруто приветствуется), зоофилии и некрофилии (в предложенных вариантах этим радостям жизни вроде неоткуда взяться, но все же)
Я не люблю СасуНару. Я согласна на Саске-сэме, только если эмоционально он остается уке. И читать и писать его могу только так. Увы, это перекос психики.
Six Days---
Его казнь состоится через шесть дней, пятнадцать часов и двадцать одну минуту. Точность, с которой ему об этом сообщают, забавляет Саске. К чему она? Будто ему есть чего ждать, будто он станет считать минуты. У него забрали даже одежду, заменив ее на тонкий больничный халат.
Та одежда ему не нужна. В любом случае, затвердевшая от впитавшейся в нее и засохшей крови, она не может быть удобной. Саске кланяется, насколько позволяют цепи вокруг запястий, и улыбается.
- Спасибо за сообщение, АНБУ, - тихо отвечает он. От долгого молчания его голос звучит сипло.
Склонившийся над ним человек не реагирует. Саске может только догадываться, что выражает лицо, скрытое звериной маской цвета слоновой кости. Вряд ли это кто-то ему знакомый. Саске не много знает о пятой Хокаге, но и того, что он слышал, достаточно, чтобы предположить – она не будет столь жестокой, чтобы посылать его знакомых объявить ему дату казни.
АНБУ уходит, и Саске остается один на койке, руки спокойно висят в кандалах. Он прикован к стене цепями, чтобы не мог добраться окон, с решетками, пропитанными чакрой.
Цепи не нужны, - думает Саске, - он все равно никуда не сбежит. Ему некуда бежать.
Шесть дней, пятнадцать часов и двадцать одна минута. Он подносит руку ко рту и впивается в кожу зубами, достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Облизав рану, он бросает на нее удовлетворенный взгляд.
- Один.
---
Ночью Саске представляет себе, что убивает Итачи. Его мысли — не те детские мечты, которыми он жил с тех пор, как увидел на полу тела отца и матери, погибших от меча брата. Эти картины – больше не мечты. Это воспоминания.
Саске вспоминает их недолгую встречу. Все заняло считанные секунды. Удивленный и разочарованный взгляд брата, когда Саске вызвал огромную змею, и та оставила ядовитый укус прежде, чем Итачи одним движением снес ей голову. Кровь и яд, текущие из ранок на шее. Он вспоминает, как безуспешно использовал все самые мощные дзюцу Орочимару. Змеиный саннин шептал в его голове, умоляя выпустить его и дать сразиться с Итачи. Только вот Саске отказался – это была его битва, с самого начала только его. И он бился с ними обоими, сжимая лезвие из чакры, снова и снова нанося удары. Итачи со вздохом перехватил его руку и подтянул ближе к себе, вглядываясь ему в лицо.
- Глупый братишка, - сказал он. Его зрачки меняли форму, образуя Мангёке Шаринган. – Если хочешь победить меня, ты должен сделать это сам.
И лезвие в руках Саске изогнулось и обернулось против него самого, прошив грудь.
У Саске пошла горлом кровь, и он упал вперед, уткнувшись носом прямо в плащ Итачи. Орочимару в его голове в панике выл и пытался найти выход из сковывающего его тела.
- Все так же боишься смерти, Орочимару? – спросил Итачи. Лезвие повернулось, и вздох Саске заглушил вопль того, с кем он делил тело. Непослушные руки сами по себе стали складывать незнакомые печати, потом раздался резкий крик, и с обжигающей болью дух Орочимару отлетел из умирающего тела. Саске била дрожь, он упал на землю, прижимая руки к груди.
Итачи тоже задрожал и замер. Несколько секунд он стоял неподвижно, а затем узор шарингана начал бледнеть и совсем исчез, сменившись безжизненными змеиными ромбами. Саске удивленно распахнул глаза, когда пальцы, еще недавно прижатые к ране на груди, нащупали нетронутую кожу.
Тихий смех вернул внимание Саске к брату. Его лицо скривилось в отвратительной улыбке. Саске никогда не мог представить это выражения на лице Итачи. Тот вытянул еще дрожащие руки по направлению к Саске и ликующе просипел:
- Мы смогли, Саске-кун. Вдвоем у нас получилось.
Человек, который больше не был братом Саске, расхохотался. Он продолжал смеяться даже когда оставленный без внимания клинок прошел сквозь его живот. Когда Саске утянул его в призрачный мир цукиеми и начал медленно и мучительно убивать, улыбка поблекла. Смерть Орочимару принесла ему не облегчение, но разочарование, и такое сильное что на глаза, только что познавшие новую технику, просились слезами.
- Он был мой, только мой, - прошептал он исчезающему телу Орочимару, не обращая внимания на то, как по-детски это звучит.
- Мой.
Он просыпается с этим словом на губах. В горле скребет пыль и на языке неприятный привкус. Саске поворачивается на бок, при этом сковывающие его цепи издают глухой звон. Укус на плече ярко выделяется на бледной коже.
- Два, - шепчет он.
---
На третий день дверь камеры резко распахивается, и перед ним возникает АНБУ. Сначала Саске кажется, что это тот же, кто зачитывал ему приговор в первый день, но потом он замечает привычную расслабленную поступь и клок седых волос над белой маской волка.
Его губы изгибаются в улыбке.
- Какаши.
Его бывший учитель со вздохом стягивает маску, открывая более привычную вторую, скрывающую нос и нижнюю часть лица. Пригладив волосы рукой в перчатке, он заходит в камеру и закрывает за собой дверь.
- Ты так и не научился называть меня «сэнсэй», - бормочет он. – Полагаю, я оказался не лучшим учителем.
Он прикладывает руку к животу, как будто тот болит. Саске пододвигается, освобождая место, на которое Какаши может при желании сесть.
Какаши остается стоять.
- Не говорите так. Вы многому меня научили.
- Но Орочимару научил еще большему?
Саске не реагирует, но обыденный тон вопроса заставляет его насторожиться.
- Зачем вы пришли?
В его присутствии Саске все еще чувствует себя маленьким и неловким. Странно, учитывая то, через что ему пришлось пройти.
Джонин прислоняется к стене. Кажется, что ему не хватает привычной книжки с порнографией, в которую можно уткнуться, пряча лицо.
- Разве я не могу навестить бывшего ученика перед тем, как он умрет?
Саске опускает взгляд себе на руки и пересчитывает метки.
- Осталось три дня, - едва слышно говорит он, а потом добавляет, громче: - Я бы скорее ожидал увидеть Наруто и Сакуру.
- Им нельзя тебя навещать.
У Саске вырывается резкий смех, и он откидывает голову. Цепи натягиваются, причиняя ему боль.
- Как будто Наруто могут остановить запреты, если ему чего-нибудь захочется. Им ничего не сказали, верно? – от этого открытия у него неприятно тянет в груди.- Они просто не знают, что я здесь.
Упрек повисает в воздухе.
Какаши отлипает от стены и распахивает дверь камеры.
- Я вернусь, - бросает он через плечо. Дверь с грохотом захлопывается, и лязганье замков гулко разносится по камере.
Саске подтягивает колени к подбородку, обхватывает ноги и прижимается щекой к грязной ткани.
«Я все еще не могу справиться с его разочарованием, даже после стольких лет», - думает он. Вытирает ладонь и смотрит удрученно. - «Удивительно».
---
Верный слову, Какаши возвращается на следующий день. На этот раз у него с собой небольшой зеленый ящик. Саске с интересом наблюдает, как его бывший учитель достает оттуда шприц и пузырек.
- Собираетесь меня допрашивать? - спрашивает Саске, его брови удивленно взметаются вверх. - Это уже делали перед тем, как бросить меня сюда. У Хокаге должен быть отчет…
- Я бы хотел задать несколько своих вопросов.
Перетянув предплечье Саске полоской ткани, Какаши останавливается, разглядывая кровоподтеки и следы зубов, а потом ищет вену. Его прикосновения оказываются неожиданно нежными, и Саске неосознанно вздрагивает. Он не смотрит, как игла входит в руку.
- Лучшее из набора Ибики, - уверяет его Какаши. – Будет слабость и немного закружится голова, как будто выпил лишнего, но никакой боли или тошноты, не то, что при допросе.
Кровь начинает бежать по венам быстрее, и Саске чувствует, как она приливает к шее и щекам. Очертания предметов перед глазами слегка расплываются. Он замечает, что от Какаши пахнет травой и мокрой собачьей шестью. И за всем этим остается почти выветрившийся запах крови. Саске морщит нос.
- Могли бы просто спросить, - говорит он и горбится, располагаясь чуть удобнее. Пересаживаясь, он задевает коленями руку Какаши, и от этого прикосновения по его телу будто проходит разряд.
- Я и спрошу, - с сияющей улыбкой отвечает Какаши, и это значит «я не верю, что ты скажешь мне правду». Наклонив голову, он добавляет, заметив, как изменилось дыхание Саске. – Возможно, будет эффект, как от афродизиака. Постарайся не обращать внимания.
Смех Саске больше напоминает кашель.
- Конечно.
- Начнем с простого. Твое имя?
- Учиха Саске.
- Сколько тебе лет?
- Девятнадцать.
Какаши берет его лицо в руки, и Саске пытается контролировать дыхание – по крайней мере, на то время, что Какаши разглядывает его зрачки. Ему удается даже не тереться щекой о руку.
- Кажется, начало действовать, - замечает Какаши и опускает руки на колени.
- Попробуем серьезнее. С кем ты в первый раз поцеловался?
- С Наруто, - без паузы отвечает Саске и тут же хмурится. - Это допрос или игра в «правда или вызов»?
- Может быть и тем, и другим. Почему ты ушел из Конохи?
- Оставшись, я не смог бы достичь своей цели.
- Какой цели?
- Убить Итачи. Какаши, вы все это знаете, - не выдерживает Саске. Его выводят из себя вопросы, и то, что Какаши не смотрит на него, сосредоточив все внимание на засохшей на перчатках грязи.
- И у тебя получилось?
- Что «получилось»?
- Убить Итачи.
У Саске начинает ныть челюсть.
- Да… Не совсем. Орочимару уже получил мое тело, когда мы нашли Итачи. Итачи ранил меня, и Орочимару попытался перейти из моего тела в его… Думаю, Итачи сам позволил ему это сделать. А потом я убил Орочимару и то, что осталось от Итачи.
- Орочимару покинул твое тело, потому что ты умирал? – спрашивает Какаши. Он наконец поднимает голову и смотрит прямо на Саске, прищурив видимый глаз.
- Да.
- Почему же ты еще жив?
По лицу Саске проскальзывает разочарование, и он горько улыбается.
- Я не стою даже того, чтобы меня убили, - отвечает он. Его слова повисают в воздухе. В камере душно и пахнет плесенью.
Какаши смотрит на него и некоторое время ничего не говорит. Потом он обхватывает руку Саске, заставляя кандалы издать негромкий звон. От ощущения шершавой поверхности перчаток на своей коже у Саске кружится голова, и волоски на руках поднимаются, как будто ему холодно. Какаши проводит большим пальцем по следам укусов, и Саске шумно втягивает носом воздух.
- Что это? - негромко спрашивает Какаши.
- Напоминания, - хрипло говорит Саске. У него пересыхает в горле. Он пытается стряхнуть руку Какаши, но тот снова перехватывает его запястье.
- Напоминания о чем?
- О том, что я потерял. Довольны?
Какаши поводит пальцами по его дрожащей руке, гладит снова и… отпускает ее, осторожно возвращая Саске на колени.
- Нет, - отвечает он тихо и печально. Или это жалость? В Саске закипает давний детский гнев. Ему не нужна жалость! Ничья, ни от кого, тем более не от Какаши.
- Если это все, - щерится он, проклиная себя за столь явную демонстрацию чувств; как привязанный к стволу дерева подросток, огрызающийся на недовольного им наставника, - почему бы вам просто не оставить меня спокойно умирать?
Какаши приподнимается, распрямляет ноги, стряхивает пыль с колен – и вот он уже стоит, смотря на него сверху вниз.
- Если ты этого хочешь…
Саске смотрит, как Какаши уходит. Когда он приближается к двери, его поджарая фигура принимает привычную расслабленную позу, зеленый ящик прижат к боку, белая маска АНБУ болтается на плече. Он поднимает руку к замку, и Саске в отчаянии выкрикивает:
- Я хочу не этого!
Какаши останавливается, но не оборачивается. Видно, как напряжена его спина.
- Тогда чего же ты хочешь, Саске-кун? - спрашивает он одновременно с угрозой и почти нежно.
Тело Саске моментально отзывается на этот тон, и он ненавидит себя за это.
- Поцелуйте меня, - слова выскакивают прежде, чем Саске соображает, что говорит. Лицо горит, и ему хочется спрятать его в ладонях, но он держит голову прямо и твердо встречает взгляд обернувшегося наконец Какаши.
Какаши подносит руку к лицу и цепляет пальцами край маски. Саске в ожидании замирает - неужели он все-таки увидит… Какаши опускает маску. Под ней оказывается ровный нос, вполне обычно выглядящий рот, нормальные, немного бледные губы. Симпатичное, вполне обычное лицо.
«Похоже, у него все-таки нет заячьей губы», - проносится мысль в голове Саске. Какаши подходит к нему, наклоняется, и их губы соприкасаются в невинном поцелуе.
Саске мгновенно вцепляется в жилет Какаши и тянет его на себя. Жадно раскрывая рот, он подставляет его полураскрытым губам Какаши, требуя продолжения. Поцелуй становится глубже, он полон желания и отчаяния. Какаши двигает языком у него во рту, и Саске начинает стонать, беспорядочно хватаясь руками за жилет Какаши. Какаши перехватывает одной рукой цепи, ведущие к кандалам на запястьях Саске, и дергает за них, а второй проводит Саске по спине, и тот выгибается, как кот. Когда Какаши скользит губами по его шее, Саске негромко всхлипывает. Кандалы врезаются ему в кожу, но эта боль почти ничего не значит рядом с огнем, разгорающимся у него в паху.
- Пожалуйста, - умоляет он, подаваясь бедрами вперед, хочет, чтобы Какаши прижался к нему, хочет контакта.
Какаши обводит пальцами контуры отметин на предплечье Саске, а потом просовывает руку под его больничный халат. Ощущение шершавой поверхности перчаток на голой коже заставляет Саске вскрикнуть. Он утыкается в грудь Какаши, стараясь развести бедра как можно шире. Какаши водит рукой по его члену, и Саске бормочет что-то – может, его имя, а может, «не останавливайся» или «о, боже». И пока Какаши не останавливается, пока его губы оказываются у Саске на виске, на шее, в волосах, ему не важно, какие именно слова вырываются у него с каждым уверенным, правильным, фантастическим движением руки Какаши.
Все заканчивается быстро, слишком быстро. Саске с неровным вздохом кончает в руку Какаши, его бьет дрожь, перед глазами плывет.
Кажется, он на некоторое время отключается, потому что следующее, что он видит – Какаши усаживает его на край кровати, покрытая спермой перчатка скручена в жгут и лежит на дне зеленого ящика. Его маска снова закрывает нос и подбородок.
Саске вздыхает и запахивает халат. Ноги еще влажные, и он невольно кривится. Какаши гладит его волосы рукой без перчатки, но Саске стряхивает ее.
- Я не ребенок, - шипит он.
Какаши секунду перебирает пальцами воздух, а потом на его лице появляется обычная ненастоящая улыбка, с которой он всегда приносил свои абсурдные извинения за опоздания.
- Да, - с сожалением соглашается он, - Думаю, ты прав.
Когда Какаши уходит, Саске осматривает свои руки. Следов нет, и он не знает, радоваться этому или чувствовать себя разочарованным.
---
Когда дверь в камеру снова открывается, Саске невольно наклоняется вперед, с мольбой поднимая руки. За дверью оказывается человек с полным еды подносом в руках, и Саске узнает в нем Какаши. Руки Саске безвольно падают вдоль тела.
- Какаши, - хрипло говорит он, - Не ожидал, что вы снова придете.
Мужчина вопросительно приподнимает бровь, а затем ставит поднос перед Саске.
- Почему бы и нет?
Саске пожимает плечами и смотрит на поднос. На нем стоит тарелка, на которой с изяществом выложены шесть шариков онигири и четыре ломтика помидоров.
- Что это?
- Ты же любишь их?
Какаши присаживается напротив Саске и расслабленно вытягивает длинные ноги. Он опирается рукой о землю, и Саске думает: интересно, те ли это перчатки, в которых… От этой мысли кровь приливает к его щекам, и Саске трясет головой.
- Не имею ничего против, - отвечает он и меняет тему: - Какое сегодня число? Охрана не говорит со мной, и… я сбился со счета.
- Завтра, - отвечает Какаши. - Она будет завтра. У тебя еще есть один день.
- О…
В его возгласе слышится облегчение, и Саске раздраженно сжимает зубы. Проклятье, он был готов к смерти! Был, пока не появился Какаши со своими дурацкими руками и поцелуями. До этого Саске считал, что получил все, что хотел. Сейчас же он тянет минуты и ест насколько может медленно, чтобы отсрочить момент, когда Какаши заберет пустой поднос и оставит его дожидаться своей участи. Почему он так жалок?
Саске смотрит на еду испепеляющим взглядом, будто она в чем-то перед ним провинилась. Просто из чувства противоречия он торопливо запихивает в рот следующий онигири и давится рисом. Ему приходится остановиться и прокашляться, прежде чем он может жевать дальше. Какаши с интересом наблюдает за этими метаморфозами, за тем, как тарелка опустошается, и еда исчезает во рту Саске кусочек за кусочком.
- В АНБУ говорят, что ты моришь себя голодом, - замечает он. - Приятно видеть, что они ошиблись.
- Если я не ем помои, которые мне дают, это не значит, что я не буду есть ничего вообще, - отвечает Саске, прожевав. - Их не должно волновать, ем я или нет – все равно меня завтра казнят.
- Хм, - Какаши задумчиво трет подбородок. - Думаю, ты прав. Хотя слухи о том, что заключенных морят голодом, создали бы Конохе плохой образ.
Саске только фыркает. Он отправляет в рот последний кусок помидора и долго смакует его на языке. На него смотрит пустая тарелка, только пара зерен риса осталась на ее поверхности. Саске не поддается искушению собрать их пальцами и отправить в рот вслед за остальными. Какая разница? Все равно завтра он умрет.
- Вы придете? - спрашивает он, вытирая рот рукой. - На казнь.
Какаши качает головой.
- У меня миссия.
Значит, никто из бывшей команды Семь не увидит его смерти. Саске немного разочарован. Конечно, он не хотел бы заставлять Сакуру приходить на казнь. Да и появись на ней Наруто, он бы наверняка наделал глупостей, не сдержав заключенного в нем демона. Но он думал, что Какаши придет.
У него в голове звучит наполненный слезами голос Сакуры.
Никому не хочется быть одному, да, Саске?
Вздохнув, Саске подталкивает поднос в сторону Какаши. Тот берет его и отодвигает с негромким стуком.
Саске зарывается пальцами ног в пыль на полу камеры.
- Значит… прощайте?
- Угу.
- У меня есть последнее желание?
- Такое же, как первое?
Саске вглядывается в лицо Какаши, но тот совершенно спокоен. Саске встает на колени и повторяет, облизнув губы:
- Поцелуйте меня снова.
Он тянется вперед, насколько позволят цепи, но этого не хватает: он останавливается в паре шагов от согнутых ног Какаши. Саске изгибается, с мольбой вытягивает вперед руку.
Какаши неподвижно наблюдает за ним, не делая никаких движений. С любопытством склонив голову к плечу, он замечает:
- От Орочимару перенял?
Вопрос сочится сарказмом, и Саске передергивает от презрения в тоне. Но жжение под халатом не пропадает.
- Пожалуйста, - шепчет он, и отвечая на его просьбу, Какаши поднимается и заключает Саске в объятья. Он сажает его себе на колени и крепко прижимает к себе. От неожиданного тепла тела рядом Саске вздрагивает, а потом вцепляется в жилет Какаши и тянет руку к его маске. Одним движением спустив ее на шею, он стремится снова к этим полным, таким обыкновенным губам.
Их губы встречаются и соединяются в неторопливые, чувственные поцелуи, от которых Саске пробирает дрожь. Он вжимается в грудь Какаши и всхлипывает.
- В тот день, на дереве, - бархатным голосом говорит Какаши, и тянет Саске за волосы - если бы я ответил по-другому…
Саске изгибается, и когда Какаши накидывается на его шею, губами и зубами заявляя свои права, может только невнятно стонать.
Какаши перемещает руку со спины Саске ниже и сжимает ее. Они будто впечатаны друг в друга. Какаши подносит губы к уху Саске, и его теплого дыхания достаточно, чтобы Саске снова застонал.
- Если бы я ответил по-другому, - продолжает Какаши, прерывисто дыша. Они трутся друг о друга все неистовее, Саске с силой впивается ногтями в его плечо. - Ты бы мог остаться?
Какаши отпускает его волосы и притягивает его к себе и второй рукой. Их движения становятся яростными, и Саске оставляет попытки следовать ритму, опускает голову на плечо Какаши, и позволяет ему управлять собой.
- Что бы ты мог сказать… другое? – выдыхает он в шею Какаши и раздвигает ноги шире.
Какаши не отвечает и делает несколько движений бедрами, от которых у Саске вырывается стон. Он прикусывает плечо Какаши и замирает, накрытый волной оргазма, а потом обмякает в его руках. Он чувствует на лбу прикосновение влажных губ. Какаши поднимается и бережно, как ребенка, перекладывает Саске на кровать, накрывая тюремной простыней.
Саске с недовольным рыком обхватывает шею Какаши и пытается усадить того на кровать рядом с собой.
- Разве ты не хочешь меня трахнуть?
Какаши осторожно освобождается от рук Саске и встает. Его улыбка кажется Саске натянутой и немного грустной. Какаши надевает маску обратно, и его губы скрываются за темной тканью.
- Я не должен этого делать, Саске, - говорит он. - Я уже перешел границу дозволенного и намного.
Саске, нахмурившись, поворачивается на бок и отбрасывает простыню в сторону.
- Это все ерунда, - не сдается он. - Какаши, у меня нет будущего. Последствий не будет.
- Может быть, у тебя и нет…- замечает Какаши, и Саске напрягается. Кажется, он думал только о себе. Если ему нечего терять, то у Какаши впереди жизнь. Ему надо довольствоваться тем, что есть, думает Саске. Он ведь не ждал от Какаши… Чего конкретно? Ответных чувств?
- Какаши…
- Ммм?
Джонин уже у двери, и вопрос Саске застает его руку на щеколде. Он разворачивается движением, которое в своей неуклюжести остается грациозным – как первые попытки лебедя взлететь.
Саске сглатывает.
- Я тебе нравлюсь?
Ему хочется тотчас же взять обратно этот детский вопрос. Какаши глухо смеется, и у Саске внутри все нервно сжимается.
- Ну… Я не имею ничего против тебя.
Он уходит, и Саске провожает взглядом его спину. Замки лязгают, и удаляющиеся шаги затихают вдалеке. Саске проводит по правому плечу и обнаруживает у основания шеи, недалеко от места, где когда-то была проклятая печать, след укуса.
- Пять, - шепчет он и улыбается.
---
- Саске! Эй, Саске! Проснись же!
Саске открывает глаза. В темноте мелькают смутно различимые фигуры. У Саске уходит целых три секунды, чтобы понять – его дергает за руку Наруто.
- Ну! – Наруто трясет его запястья, в том месте, где их сковывают кандалы. – Саске, соберись же! У нас мало времени, - он оглядывается, и Саске смотрит в ту же сторону. Там, за дверью, - неясные очертания еще одной фигуры.
- Сакура?
- Наруто, быстрее!
- Не кричи на меня, это все Саске! Ты уверена, что его не накачали чем-нибудь?
Сакура моментально оказывается рядом, прижимает пальцы к артерии на шее Саске и проверяет его зрачки.
- Какаши говорил, что ему ничего не будут давать вплоть до самой казни, - отвечает она быстро. – С ним все должно быть нормально.
Саске отбрасывает ее руку и с изумлением смотрит, как она спокойно тянется к сковывающим его цепям и разрывает их, как будто они сделаны из бумаги. Он трет влажную кожу там, где раньше были кандалы, и подбирает ноги под себя.
- Что вы здесь делаете? – спрашивает он, стараясь выглядеть спокойным.
Фыркнув, Наруто кидает ему штаны и отвечает:
- Вытаскиваем тебя отсюда, на что это еще похоже?
- Вы не можете!
- Почему это? – Сакура держит его руку крепче, чем любой наручник. Она слегка дрожит, но в глазах нет слез.
- Мы тренировались и мечтали вернуть тебя не для того, чтобы ты умер в камере!
- Вы понимаете, что предаете Коноху?- сквозь зубы выдавливает Саске. Он вырывается из руки Сакуры и отступает на шаг назад. – Чтобы помочь тому, кто вам даже не друг…
- Не будь тупицей, - прерывает его Наруто и складывает руки на груди. Саске поднимает голову, и взгляд Наруто на секунду выбивает его из колеи. – Какие бы глупости ты не делал, ты всегда был и будешь нашим другом.
«Забавно, неудачник стал выше меня. Так странно»
На мгновенье его губы изгибаются в улыбке, но Саске тут же снова хмурится.
- Вы даже не понимаете, как это опасно. Такой, каким я стал сейчас… Меня не просто так приговорили к смерти.
- Какаши-сэнсэй рассказал нам, - отвечает Сакура и подходит ближе. Она стоит, уперев руки в бока. – Ты признался совету, что Орочимару завладел твоим телом.
- Так и было.
- Но не сейчас, - вставляет Наруто.
Саске бросает на него обжигающий взгляд.
- Сейчас нет, но часть его навсегда останется во мне, также как и часть меня ушла вместе с ним. Я опасен и для вас, и для Конохи.
- Саске, кончай нести этот бред! Натягивай штаны, черт тебя дери, и пойдем отсюда! Я тебе мозги вышибу, но здесь умереть не дам!
Саске смотрит на них, и в его горле сжимается комок.
- Нет.
- Саске, слушай, мне без разницы, почему ты решил изображать из себя жертву. Только либо ты сейчас по-хорошему уходишь вместе с нами, либо мы остаемся тут и устраиваем огромную, шумную заварушку с АНБУ. Ведь когда гендзюцу Сакуры-тян развеется, охранники поймут, что происходит.
- Осталось шесть минут, - предупреждает Сакура, и в ее глазах появляется мольба. – Саске, если ты упустишь этот шанс, Какаши-сэнсэй будет вне себя.
Саске резко поворачивает голову и щурит глаза:
- Что ты хочешь сказать?
- А как ты думаешь, кто сейчас лежит в соседней камере, изображая тебя? Для гендзюцу нужен реальный человек, а не просто клон, - влезает Наруто. - К тому же должен быть запах, чтобы сбить с толку ниндзя-псов.
- Запах? – переспрашивает Саске.
- Ну да, Какаши ведь взял у тебя что-то из одежды?
У Саске отвисает челюсть, но прежде чем он находит слова, вмешивается Сакура.
- Ребята, поговорим потом. Осталось всего пять минут прежде чем гендзюцу развеется. И когда это случится, я бы хотела быть за пределами здания. Саске-кун, ты идешь или нет?
Саске сжимает в руке ткань штанов, а потом, решившись, натягивает их на себя. Ноги болтаются свободно внутри штанин, и ему приходится придерживать штаны за пояс, чтобы они не сползали – настолько он похудел за прошедшую неделю.
«Надеюсь, никто не станет приглядываться».
Сакура накидывает ему на плечи куртку Наруто и ведет их к выходу. Охрана в коридоре не обращает на них никакого внимания. Наруто тащит его вперед, и через окошко соседней камеры Саске только мельком замечает всклоченные седые волосы.
Они покидают помещение и вдыхают свежий ночной воздух.
Когда они пробираются лесами до границы Конохи, Наруто и Сакура поддерживают его с обеих сторон. Сакура держит его за руку, Наруто обнимает за талию, подставляя плечо для опоры. В небе над ними только узенький серпик луны, и Саске чувствует облегчение от окружающей его темноты. Она скрывает надежду, которой освещено его лицо.
----
Через пять месяцев они переехали в небольшой дом на границе Суны, где Казекаге мог закрыть глаза на скрывающихся беглецов – при условии, что эти беглецы были друзьями Наруто.
Саске не ждет появления Какаши, но не удивляется, когда видит его на пороге. Какаши выглядит, как будто шагал три дня без отдыха. Саске молча пропускает его в дом.
Осушив несколько стаканов воды, Какаши располагается на диване и начинает разговор.
- Вижу, Наруто и Сакура неплохо о тебе заботятся, - протяжно говорит он, махнув рукой в сторону живота Саске.
- Вас пытали? – спрашивает Саске, не обращая внимания на слова Какаши. Тот закутан с ног до головы, и если он и ранен, этого нельзя разглядеть.
- Оставили под домашним арестом, - отвечает Какаши. – Я расценил это как приличный отдых.
Саске хочется спросить, почему Какаши вызволил его, но не может выдавить из себя этот вопрос. После нескольких неудачных попыток, он наконец задает его.
Какаши некоторое время молчит и задумчиво чешет подбородок.
- Иногда люди ошибаются, - говорит он, пожимая плечами. – но те, кто избегает последствий, просто решив умереть… так поступают трусы.
Его слова проникают Саске прямо в сердце и ранят, подобно острому мечу. Саске сжимает зубы и смотрит в пол. Ему хочется, чтобы это разговор оборвался – например, чтобы Наруто и Сакура вернулись из похода за едой пораньше, или что-то еще помешало продолжать дальше.
Он не ожидает, что Какаши возьмет его за руку. Саске поднимает глаза. Какаши разглядывает его ладонь, мозоли на пальцах, царапины, оставшиеся от кандалов и с нежно гладит пальцем каждую отметину. Саске не может скрыть своей реакции, сдержать резкий вдох.
- Кроме того, - продолжает Какаши мягче, - есть люди. которым ты небезразличен, и я говорил тебе об этом раньше. Захочешь ли ты оставить их во второй раз. А, Саске?
Саске позволяет притянуть себя ближе, встает между расставленных коленей Какаши и наклоняется – только чтобы достать губами до рта Какаши, закрытого маской. на этот раз Какаши сам спускает ткань на шею и прижимается к его губам. Поцелуй выходит воздушным, едва ощутимым.
В уголке губ Какаши – темный кровоподтек. Саске с любопытством проводит по нему пальцами.
- Ты солгал про домашний арест.
Какаши дарит ему кривую улыбку, и у Саске колет сердце.
- Разве это так важно? – говорит Какаши, и скользит рукой по спине Саске, спускаясь вниз. – Ты никогда не отвечал на мои вопросы.
Саске чувствует бедром тепло ног Какаши. Он придвигается ближе, забирается руками в карманы жилета Какаши и роняет их обоих на диван.
- Да, - говорит он мягко и кладет голову на грудь Какаши. – Думаю, ты прав.
Какаши отмечает поцелуями его кожу, нежно прикусывает шею, и Саске бросает считать эти следы.
Конец.
-
-
12.09.2008 в 10:26-
-
12.09.2008 в 11:48-
-
12.09.2008 в 13:56рады стараться)
-
-
13.09.2008 в 16:06Fumus я не твой(ничего, что я так сразу?
Eishi
-
-
16.09.2008 в 18:56Лучше я отвечу поздно, чем никогда)))
Мне всегда нравился этот фик, и действительно безумно приятно, что его хорошо перевели. И... *отводит глаза в сторону* вовремя, ага. Так что, еще раз - спасибо. (Конечно, на "ты", а как же еще? И вообще - рада знакомству))
-
-
17.09.2008 в 11:17-
-
18.09.2008 в 20:36-
-
19.09.2008 в 10:03-
-
19.09.2008 в 10:46ну, некоторый дисбилив, конечно, пробежал, но в целом получилось